Возвращение к истоку - Страница 43

Честно говоря, Ронор Журка недоумевал, какого черта капитан отправился на челноке торговцев. На него это очень не похоже. Когда капрал оказался с живой ношей на плече возле челнока, от корабля опасностью повеяло гораздо сильнее, чем от психованного пилота, и Ронор поневоле зафонил сильнее. Но он и не рассчитывал, что капитан поведется на просьбу торговцев избавить их от присутствия капрала на борту.

Ронора это очень даже устраивало. Сочные пятна зелени, покрывавшие холмы и подножие низких горных хребтов, прозрачная глубина полуденного неба — все это его здорово успокаивало. По кабине растекался ровный рокот антигравитационного двигателя второго класса, способного поднимать машину до километра над поверхностью земли и развивать при необходимости скорость до четырехсот километров в час. А звукопоглощающее покрытие глайдера снижало рев воздуха за бортом до тихого шепота. Редкие минуты уединения. Ронор даже хотел их продлить, проложив маршрут по ущелью, по которому обычно патрулировали боевые роботы, но передумал. Побоялся, что ему влетит за задержку. Поэтому срезал путь напрямую, через горный массив, и рассчитывал прибыть на место ненамного позже челнока, а устье ущелья осталось в нескольких километрах левее.

Если бы еще не пассажир, было бы совсем замечательно.

Капрал неприязненно покосился на пассажира, неподвижно сидевшего на переднем кресле справа. Ронор всегда недолюбливал таких херувимчиков. Наверное потому, что для него самого иметь такую внешность — недостижимый идеал. А этим сучатам смазливый облик достается с рождения, и стараться не надо. Вон какой вымахал — высокий, широкоплечий, подтянутый, ладный, ни грамма жира, одни мускулы. Лицо, пожалуй, длинновато, но черты правильные, все в меру. Это только при его, Ронора, рождении родная мать в обморок упала. Взять бы пилота за эти короткие русые волосенки, пока ответить не может, да мордой о приборную панель. Просто для собственного удовольствия. Ведь едва челюсть ему не сломал, гаденыш…

«Физическое состояние объекта полностью восстановлено — объект дееспособен», — прозвучало в голове капрала сообщение лоцмана. В сознании ты или без, спишь или бодрствуешь, докторская утилита постоянно следит за твоим физическим и психическим состоянием, предупреждая об отклонениях в самочувствии и выдавая рекомендации, как это можно устранить. Петр Свистун был обязан предоставить полный доступ к своему лоцману для оперативного взаимодействия внутри военной структуры, с которой подписал контракт, так что его лоцман послушно сбрасывал информацию капралу. Капрал оживился.

— Ну давай поговорим, пока время есть. Действие станнера уже закончилось, поэтому не придуривайся, не испытывай мое терпение. Понял, пилот?

Петр Свистун не ответил. Продолжал неподвижно сидеть с закрытыми глазами. Игнорировал, тварь.

— Ну и на что ты рассчитывал, сучонок? Что ты собирался сделать, выбравшись из кабинета? — сразу завелся капрал Ронор Журка. Челюсть после двух апперкотов ощутимо болела. И виновник этой боли находился рядом с ним, причем на этот раз — полностью в его власти.

— Руки развяжи, — совершенно бесстрастно потребовал пилот, наконец разомкнув веки и бросив на капрала короткий холодный взгляд. После чего уставился в лобовое стекло глайдера.

Ронор Журка тут же нашел чему позавидовать: глаза у засранца серые, как дождевые облака, а ресницы густые, как у принаряженной шлюхи. И речь у него четкая, как на параде, у него так никогда не получалось. Капитан Семик ему на дикцию постоянно пенял, даже заставил поставить в лоцман прогу-логопеда, только у капрала все равно не получалось так разговаривать. Как же его это злило. Ненавистный логопед заставлял чувствовать себя еще тупее.

— Не дождешься, пилот, — с мстительной радостью осклабился капрал. — Сдам шефу, вот он пусть тебя и развязывает. А мне как-то не улыбается.

— Что, очко играет?

— Вопрос слышал? Отвечай. Ну так что ты собирался сделать?

— В бар сходить, — равнодушно пояснил Петр Свистун. — Твоя вонь меня достала, кретин, вот и вышел проветриться.

Переключив управление катера на автопилот, капрал слегка наклонился в его сторону и врезал локтем под дых. Петр выпустил воздух сквозь зубы, гася боль напряжением мышц живота. Он не мог уклониться, и капрал этим беззастенчиво пользовался. Грудь пилота перечеркивали крест-накрест ремни безопасности, прижимая к спинке сиденья так, что он едва мог пошевелить торсом. А запястья обвивали металлические кольца, закрепленные прочными цепочками на боковинах сиденья. В таком положении уклониться вряд ли получится. Но он умел держать удар, этот сучонок, поневоле признал про себя Ронор. К тому же капрал бил небрежно, не особо целясь, а физическая подготовка пилота оказалась на высоте — локоть капрала встретил моментально напрягшийся корсет из тренированных брюшных мышц.

— Поговори мне еще, засранец. — Капрал почувствовал, как к нему возвращается хорошее настроение. Всего-то надо было — пар выпустить. — Ты ведь понятия не имеешь, в чем дело, а лаешься. Вонь ему, видите ли, не нравится. Задолбали уже. И такие, как ты, и шеф. «Как там у нас с неприятностями, капрал? Что-то ты сильно воняешь, капрал? Прикрути запах, а то блевать уже тянет, капрал»… — уже почти беззлобно передразнил Ронор Журка. — Сволочи. Все сволочи. Хоть бы раз кто промолчал. Все знают, что нет у меня чутья без запаха, и все равно не упускают случая ткнуть побольнее…

— Поясни. Про чутье.

Капрал удовлетворенно улыбнулся: все-таки сумел привлечь внимание собеседника к своим наболевшим проблемам.